недоразумение с вульвой. военный случай
Списано с натуры.
Итак, включаем воображение.
Ситуация: срочная служба, отделение солдат собирается в суточное дежурство по кухне и столовой (мыть посуду).
Предстоит трижды за сутки перемыть тарелки-вилки-ложки на целый полк, то есть, на полторы тысячи голов. Не считая всякого другого попутного мытья. Задача, не будем скромничать, героическая. Определённо подвергающая сомнению средние человеческие возможности. Но справиться придётся, ибо пепел увольнительных записок на ближайшие выходные уже стучится в комсомольские сердца.
Начальник кухни старший прапорщик Артазей конечно же выделит из лежалых запасов какой-нибудь военной соды, как он это обычно делает. Однако, и мало её, и с комбижиром справляется плохо. Практика уже доказала – без дополнительного моечного средства, мощного и проверенного, обойтись нельзя. Так что, бойцы скинулись всем отделением по мелочи – и вот появляется трёшка, которую надо эффективно реализовать.
Возникает действующее лицо: рядовой Вражин.
Тут следует объяснить – почему.
Согласно легендам и мифам, а также мнению командного состава, рядовой Вражин, двадцати лет от роду, числился надёжным, сознательным бойцом. Вот есть в природе такой замечательный типаж человека, когда по нему сразу видно – этот не подведёт. Сын русской провинции, рассудительный справедливец с крепкой шеей. Легко переносит страдания за правду. Но в целом – зрелая личность. Считает, что воображение – не совместимо с жизнью. И это правильно.
Попав однажды на военную службу такие, как он, становятся тем, на чём держатся РККА и ВМФ, и вся наша оборона. В моменты трудные и узловатые солдат Вражин извлекался из резерва и применялся, как безотказная граната. Если бы ему поручили остановить собою немецкие танки, то можно было бы ручаться: поворчит немного, повздыхает, но остановит.
Старшина ему: «Вражин, вот тебе увольняшка и трояк. Сходишь в город на часок и купишь средство для посудомойки. Ясно? Только не зевай – гляди по сторонам. Патрули и всё такое. Чтоб без залётов. Давай!».
Очень скоро, с горячей грудью и целеустремлёнными очами, рядовой Вражин переступил порог большого универсального магазина. Пройдя немедля в отдел хозяйственных товаров, он сразу же подступил к прилавку. Народу в разгар буднего дня было совсем чуть-чуть, и солдат беспрепятственно обратился к продавщице с просьбой о «Вульве».
«Что-что...?».
Волшебное слово не сразу, очень медленно, по буквам, впитывалось в поролоновую губку мозга. Лицо продавщицы столь же плавно и поступательно изобразило эволюцию всяких чувств. Химическая реакция мысли завершилась тем, что работницу советской торговли бросило в краску.
«Вы тут хулиганить пришли?» — возмущённо догадалась она и куда-то удалилась. Впрочем, вернулась тут же, но не одна, в сопровождении важной тётки, заведующей отделом, судя по осанке. До слуха рядового Вражина доносилась жалоба продавщицы: «Эти военные меня уже заколебали!».
Заведующая возникла перед солдатом во весь рост и глянула на него каменно в укор, будто Родина-мать с холма. Тот чуток опешил. Однако причин для уныния пока не наблюдалось, поэтому очень чётко, с хорошей дикцией рядовой Красной Армии повторил свою элементарную просьбу:
«Дайте мне, пожалуйста, «Вульву»!».
Вопреки тому, на что он рассчитывал, ответ был чёрств, как весло от шлюпки:
«Товарищ солдат, остроумничать будете у себя за забором! Понятно? А в моём отделе ведите себя скромнее! И учтите, у меня есть знакомые офицеры из вашего полка. Хотите неприятностей? Как ваша фамилия?»...
Решительно отказываясь понимать – с чего посыпался этот град, солдат Вражин пожал плечами удивлённо. Как вести себя в сплочённом коллективе строгих женщин – он понятия не имел, однако догадался выбрать миролюбивый тон.
«Да не, помилуйте! Какие шутки? У меня простое дело. Мне посуду мыть, понимаете? «Вульва» нужна. Да вон же, на полке у вас флаконы стоят! А вот деньги. Дайте, и я пошёл».
Женщины машинально обернулись, чтобы убедиться в ассортименте магазинных полок, затем посмотрели на солдата с тем чувством, которому ещё нет названия. Заведующая спросила:
«Вы читать умеете? Что там написано? «Вильва»! А вы чего просите? А?».
Рядовой Вражин едва заметно прищурился, разбирая надписи на этикетках. Увы, зрение чуток подсело. Оговорился на одну букву, значит. Ну и? Тоже мне – проблему нашли...
«А, ну, «Вильва». Пусть будет «Вильва». Мне – без разницы. Лишь бы оно посуду хорошо мыло!».
Заведующая, не сводя с него своих рентгеновских очей, твёрдо настаивала на своём:
«Нет, знаете ли, разница есть. И она огромная. Поверьте, не всякое, что приходит в голову, годится для мытья посуды».
С тем и был солдат Вражин отпущен на волю. Держа в руке пластиковый пузырь с посудомойной субстанцией, он шёл к дверям на выход и слышал, как где-то далеко за его спиной грянул безудержный женский смех, раскатами, подвизгивая...
Вернувшись за забор воинской части, рядовой Вражин, честно поделился своим недоумением по поводу странного замешательства в магазине. Старшина, которому выпало счастье выслушать это первым, согнулся от хохота и плакал берёзовым соком. На заразительную ржачку, будто на мёд, немедленно слетелись бойцы и прочие сочувствующие. Все, кто приобщился к предмету потехи, потеряли человеческий облик и рыдали от счастья. Но пуще всего забавлял незамутнённый вид бедолаги Вражина, который глядел на всё это растерянно и только моргал глазами, как всякий честный и надёжный человек. Пожимая плечами, он пробовал сомневаться: «Я что, купил не то?».
Потом, когда все оторжались и расползлись, старшина ему объяснил:
«Вражин, ты у нас, говорят, жениться собрался? Ну, так вот, как придёт брачная ночь, попроси свою возлюбленную — пусть она тебе под одеялом, с фонариком, объяснит – что такое «Вульва». Она тебе и расскажет и, может быть, даже покажет, если будешь хорошо себя вести...».
Здесь интуиция взяла своё, и смутное озарение тронуло чистый разум солдата Вражина: он вдруг заподозрил, что суть подвоха кроется где-то там, в трусах.
«Тьфу ты!», — плюнул он в сердцах. Подумаешь, из-за такой ерунды сыр-бор! Вильва, вульва… Да хоть Вива с Виолеттой! Заостряться на вшивых мелочах у них в Омске было не принято. В общем, проехали...